Два бойца

Только тестостерон, только адреналин,
Это все, что нам нужно, и все, что в нас есть.
Диверсанты любви в лабиринте морщин,
Беспросветная доблесть, гремучая честь.

Два бойца бесшабашных, бунтарских кровей,
Несмотря ни на что, из души рвутся в бой.
Не давая понять, что в сражении дней,
Мы уже на две четверти стали собой.

И уже пятьдесят, но ни шагу назад,
Пусть там хмурые черти торчат под судом.
Наше время, не просто дистанция в ад,
Наше время не просто берет на излом.

Без закуски полста, где наш рыцарский дух,
В коллективном походе по злачным местам?
Где восторг и смятение наших подруг?
Где фатальная преданность вздорным мечтам?

Целый век пополам, росчерком топора,
Шрамы, словно зарубки, на наших телах.
И вся жизнь, непонятная, с виду игра,
Где на входе – любовь, а на выходе – страх.

Но бесстрашным бойцам, смерть, вообще, не указ,
И ни разу не цель, райская благодать.
Только жажда любви и победы экстаз,
Чтобы Богу, потом, было, что рассказать.

Так что самое время, стряхнув с себя пыль,
Свой потертый полтинник поставить на кон.
Нам еще не дадут записаться в утиль,
Только адреналин, только тестостерон.

Подражание великорусскому страданию

(Недороманс)

Заросло лопухами васильковое поле,
Разорвали овраги заливные луга.
Перелетные птицы улетели на волю,
И из синего неба бегут облака.

Оставляя надежду, в плену безнадеги,
Поминая, сожженные в злобе, мосты.
И пеньками березы, и гвоздями дороги,
Провожают прошедшие мимо мечты.

Ни умыться росою, ни напиться туманом,
Ни вдохнуть полной грудью пьянящий рассвет.
Только звезды конвоем, только небо капканом,
И во тьме бурелома потерянный след.

Даже радуга спьяну упала в канаву
И бессовестно спит под ненастным дождем.
Нет на Бога надежды, а на беса управы,
Жизнь проходит тревожным, безрадостным сном.

Сколько было досады, обиды и боли,
Сколько было всего, что хотелось забыть?
Только было ли небо, только было ли поле,
Только было ли все, что могло с нами быть?

Іменинна

І де ті ласощі? І де ті візерунки?
Що мають прикрашати смак та лад життя.
Де ті відверті по-дорослому дарунки?
Де ті дитячі, як веселка, відчуття?

І де ті знахідки? І де ті таємниці?
Веселі мандри за похилений паркан?
Питливий погляд вглиб сусідської криниці,
Де крапля починає шлях у океан?

І де ті гойдалки? І де ті феєрверки?
Яскраві пристрасті та кольорові сни?
Бурхливі враження від першої цукерки,
Десь в очереті неслухняної весни?

І де ті вогнища? І де ті водограї?
Та квітка папороті у купальську ніч?
Таємна стежка за лаштунки небокраю,
Що оминає повсякденну пересіч?

І де ті витвори? І де ті діаманти?
Різдвяна казка у весільному вбранні?
Суворих буднів чудернацькі варіанти,
Зіркових свят непередбачені вогні?

І де ті пестощі? І де ті витребеньки?
Зненацьке виконання повнолітніх мрій?
Коли раптово, мимоволі, найшвиденько
Збігаються дива у певний вир подій.

Безодня здивувань, кишені, повні неба,
Нечуваний коктейль смачних та гострих страв?
Все це в тобі, нарешті тільки треба
Знайти себе і що Господь подарував…

Два столба

Там, где вовсю чернеет море,
И без стыда танцует лето,
Там, как собака на заборе,
На двух столбах сидит планета.

И, как обычно, процветает,
И ни за что не унывает,
И никогда не устает,
От этой жизни, это вот!

Такая у тебя судьба,
Я знаю точно, я знаю точно,
Шо ты, Одесса, два столба,
И пограничный, и позвоночный.

Налито море до краев,
Поляна «зеленью» накрыта.
И здесь у этих двух столбов,
Живется весело и сыто.

Пусть нет Кремля и Эрмитажа,
И Лувра с Ватиканом, даже.
Лишь солнце, воздух и вода,
Но в лучшем виде, таки да!

Такая у тебя судьба,
Я знаю точно, я знаю точно,
Шо ты, Одесса, два столба,
И пограничный, и позвоночный.

Не три кита, не три слона,
Не пики горного Памира.
Всю Землю держат два столба,
На въезде в лучший город мира.

Такая у тебя судьба,
Я знаю точно, я знаю точно,
Шо ты, Одесса, два столба,
И пограничный, и позвоночный.

Христос Воскрес, а ми ще ні

Шануймося, Куме, ще поки є сили
Горнути цю Землю нагору до Сонця,
Ще поки повітря шматує вітрила,
Та іноді Бог зазира у віконце.

Цінуймося, Брате, бо варто й надалі
Ту греблю до Місяця вперто гатити.
Хай збиті мозолі, та зламані палі,
Нема того бісу, щоб нас зупинити.

Пишаймося, Пане, отим будівництвом,
Що грюкає в серці та мітить у небо.
За цеглою цегла ми творимо дійство,
Що прагнула решта, а нам стало треба.

Тримаймося, Друже, у межах пригоди,
У самому жерлі історії світу.
Весела нагода долати ці сходи
Від першого кроку і до заповіту.

Та поки у вічність зачинена хвіртка
Не треба соромитись жити добряче.
Хай ллються та п’ються пісні та горілка,
Бо ми того варті, тож будьмо Козаче!

Тяжелый долгий путь из осени в весну

Памяти моего отца

(23.11.1938-3.04.2019)

Ты много повидал, смешного и грешного,
Своей судьбой хлебнул две правды, две войны.
Перелопатил сам, упорно и сурово,
Всю серость ноября, до радуги весны.

Ты честно прошагал, от края и до края
Томаковскую степь, уральскую метель.
Ты просто шел и шел, порой не замечая,
Что под ногами жизнь, и лишь в конце, апрель.

Ты пробовал на вкус дороги и плотины,
И  золотой песок, и темный русский лес.
Прошел, пожалуй, все, и мины, и вершины
Из глубины Днепра до синевы небес.

Вся горечь отойдет, все хлопоты уймутся,
Другие будут грызть другую целину.
Не каждому дано, пройти и не споткнуться
Тяжелый долгий путь из осени в весну.

P.S. Ты перенес свой крест, назло кромешной боли,
Через крутой овраг «истории страны».
Вложил тяжелый труд в два разных смысла воли,
Но так и не постиг всей прелести Весны…

Масленица

Снова март, как вина,
Снова боль, как струна,
Снова самое время капель пить до дна.
И летят феврали,
Как летят журавли,
За безумие жизни, за время Земли.

В этом призрачном «за»
Открываю глаза,
И насилую вдрызг крылья и тормоза.
Между Солнцем и злом,
Где ни «до», ни «потом»,
Ветер с юга парирую жадным глотком.

В нем надежды чуток,
И прозрения шок,
И пол литра тоски, чтоб насытится впрок.
Пересменка дорог,
Перекресток тревог,
Передряга на марше… И где-то там Бог!

Значит чучела жгут,
Выставляя на суд
Черный масляный дым и чесоточный зуд.
На тарелках блины -
За столом, все равны,
За окном наступление новой в..ны…