На висках усталые снежинки,
Вносит жизнь в любой портрет поправку.
В день, когда все пишут «валентинки»,
Напишу я другу «вячеславку».
Из далекой юности «маляву»,
Что когда-то удалась на славу.
Передам сквозь годы и невзгоды
Пригорошню ветреной свободы.
Что трепала кудри, было дело,
Что мечтать хотела и умела.
Но рука Судьи и Бригадира
Разбросала нас по карте мира.
Время разлетелось облаками,
И вдруг оказалось между нами,
Тот, кого не поминают всуе
Прочертил двойную и сплошную.
Только в этом мире есть едва ли,
Правила, что мы не нарушали,
Так что мы еще пофестивалим,
Наливай, и за тебя: «Погнали!»…
На руках разбитые дороги,
Этот мир строптив, суров и жёсток.
Только рано подводить итоги,
Пятьдесят не крест, а перекресток.
Вносит жизнь в любой портрет поправку.
В день, когда все пишут «валентинки»,
Напишу я другу «вячеславку».
Из далекой юности «маляву»,
Что когда-то удалась на славу.
Передам сквозь годы и невзгоды
Пригорошню ветреной свободы.
Что трепала кудри, было дело,
Что мечтать хотела и умела.
Но рука Судьи и Бригадира
Разбросала нас по карте мира.
Время разлетелось облаками,
И вдруг оказалось между нами,
Тот, кого не поминают всуе
Прочертил двойную и сплошную.
Только в этом мире есть едва ли,
Правила, что мы не нарушали,
Так что мы еще пофестивалим,
Наливай, и за тебя: «Погнали!»…
На руках разбитые дороги,
Этот мир строптив, суров и жёсток.
Только рано подводить итоги,
Пятьдесят не крест, а перекресток.